Блуждающий свет за окном - Марина Сарычева

– Ну, что вы так смотрите? Это же – местная аномалия! Слыхали, небось…

Я согласно закивала. Вот оно, то самое погодное явление, которым папа мечтал заинтересовать ученых! Впервые столкнувшийся с аномалией дядя Гена с интересом прищурил светло-серые, как у моей мамы, глаза.

– О чем это вы, Мария Степановна? Какая еще аномалия?

– Да наша, нелидовская! Погода здесь ведет себя странно, деревню словно на две части делит. Сегодня слева – дождь, справа – солнце, завтра, возможно, будет наоборот… А сразу над всей деревней ни дождю, ни солнцу вовек не быть!

– Ну, вы и шутница! – немного помолчав, рассмеялся дядя Гена. – Здорово разыграли. Я чуть было не поверил…

– Да не шучу я вовсе, сам вскоре убедишься. Хочешь, поспорим, что дождя здесь не будет?

– Дядя Гена, бабушка правду говорит, – деликатно вмешалась я. – В Нелидовке действительно существует погодная аномалия. Как вернешься, спроси у мамы, она подтвердит.

Геннадий недоверчиво покачал головой.

– Почему же о вашей аномалии не снимают фильмы и не пишут в газетах? Почему ее не изучают ученые? Вы же не в глухой тайге живете, всего-то в двух с половиной часах езды от Москвы!

– А кто в Москву сообщит-то? – бабушка демонстративно огляделась вокруг. – Кому здесь научные экспедиции нужны? Местные ведь как рассуждают: начнут тут чужие шастать, и вскоре ни ягод, ни грибов, ни рыбы не останется. А для нелидовцев дары природы – немалая прибавка к зарплате или пенсии. Если родственники к местным приезжают, так их тоже просят помалкивать. И правильно делают! Шибко говорливым кое-кто и отомстить может. Взять, к примеру, моего Борю… Как собрался в академию писать, тут же инфаркт схлопотал. Видит Бог, неспроста это!

С многозначительным выражением на лице, бабушка решительно подхватила мою увесистую сумку и понесла в дом. Мы с дядей Геной остались вынимать пакеты с продуктами, заботливо и с избытком собранные мамой. Еды в них явно было не на неделю, а, как минимум, на месяц! Нагрузившись пакетами, вслед за бабушкой вошли в калитку.

На участке весело зеленели грядки, цвели бело-желтые цветочки, чуть в отдалении красовались ухоженные кусты смородины, росли деревца яблони и сливы. Мы с дядей восторженно переглянулись. Было в этой приусадебной растительности что-то теплое, родное, щемяще-ностальгическое, пробуждающее генную память далеких предков-земледельцев…

Пакеты сложили на террасе, которая в летнее время служила одновременно кухней и столовой. Мы с бабушкой, весело переговариваясь, взялись за готовку: разобрали продукты, отложив скоропортящиеся для обеда, нарезали овощи в салат, разогрели в микроволновке курицу, пожарили на сковороде картошку. Все это время дядя Гена неспешно прохаживался по участку, рассеянно разглядывая растения на грядках и с интересом посматривая в сторону грозовой тучи. Над ним все так же светило солнце, дождя так и не было.

Наконец, обед был готов. Все уселись за стол и быстро заработали челюстями. Утолив первый голод, расслабленно откинулись на спинки стульев.

– Что значит, неспроста? – вспомнив оброненную бабушкой фразу, спросил дядя. – Вы кого-нибудь подозреваете?

– Может, и подозреваю, – уклончиво ответила бабуля, – да только доказать ничего не могу. Существуют вещи, которые… В общем, к делу их не пришьешь.

Дядя Гена задумчиво покрутил вилку, видимо решая, стоит ли продолжать начатую тему. Наконец, спросил:

– Это какие же… вещи?

– Порчу, например.

Дядино лицо отразило недоумение, тут же сменившееся покровительственной усмешкой.

– Да ладно вам, Мария Степановна! Какая еще порча?! Пережитки это. А сердце у Бориса давно шалило, он и мне, и Ольге не раз жаловался…

– Ну, с тобой, Геннадий, все ясно, – досадливо пробурчала бабуля. – А ты, Вика, тоже в порчу не веришь?

В ответ я издала неопределенное мычание. Верю ли я в порчу, сглаз, проклятье, чтение мыслей, предсказание будущего, летающие тарелки и прочую мистику? Может, и поверю, если столкнусь с этим лично! А чьи-то рассказы и так называемые «свидетельства очевидцев» меня ничуть не убеждают. Вокруг полно безудержных фантазеров и выдумщиков. В чем угодно присягнут, лишь бы в центре внимания оказаться! Взять хотя бы моего однокурсника Сашку Огарева. Его послушать, так он и с инопланетянами не раз сталкивался, и от снежного человека в лесу убегал, и привидений в старинном замке наблюдал. Только инопланетяне в Сашкиных рассказах то высокие, то низенькие, то зеленые, то лиловые, то модного оттенка «мокрый асфальт», снежный человек то женского, то мужского пола, а привидения ведут себя точь-в-точь, как пьяные студенты на вечеринке… Короче, запутался человек в собственной лжи. А сколько еще на свете подобных Сашек, для которых главное – интерес в глазах окружающих!

– Да как сказать… – неопределенно пробормотала я. – Лично мне с порчей сталкиваться не доводилось, а у папы действительно было больное сердце.

– Значит, двое против одной… – еще больше насупилась бабушка. – Ладно… Может, и аномалию естественными причинами объясните?

Не желая ссориться с бабушкой, дядя Гена вновь взялся за еду, я же с умным видом изрекла:

– Естественное объяснение, конечно же, существует. Может, рельеф местности какой-то особенный, или грунтовые воды близко залегают… Да мало ли найдется причин для погодных отклонений! Но объяснение должны дать ученые, а вашей аномалией, кроме папы, никто всерьез не интересовался.

– Ну, почему же никто, – усмехнулась бабушка. – Есть тут один… Сам из местных, но институт в Москве закончил. Другой бы за время учебы на москвичке женился и в столице обосновался, а этот чудак в деревню вернулся. Думаю, ненадолго. Теперь просиживает штаны в сельской библиотеке, газеты старые читает, какие-то пометки в блокноте делает. Прасковья, бабка его, говорит, что внук диссертацию пишет. Может, и вправду пишет, раз заняться больше нечем… Москва его испортила. Девками нашими брезгует, не нравятся они ему. В городе-то девки худые и длинные, как ты, а наши все больше пухлые да невысокие. С ребятами тоже общаться перестал. Верно, думает опять в город податься.

– А сам-то он ничего? Симпатичный? – с невольным интересом спросила я.

– Смотря на чей вкус… – пожала плечами баба Маша. – Тебе вряд ли понравится.

– Это почему же?

– Рыжий он. А ты, я слышала, блондинов любишь…

Услышав столь явный намек на Андрея, я слегка покраснела. Интересно, как много мама успела ей рассказать? Надеюсь, она не рассказала бабушке все (ну, о наших планах по женитьбе Андрея…). Лично я не вижу в них ничего особенного, но со стороны они могут показаться… не совсем честными, что ли. Что поделать, такова жизнь! Не схитришь, так и замуж за милого не выйдешь. Но бабушке об этом знать не обязательно, поэтому лучше замнем про блондина и вернемся к рыжему. Точнее, к предмету его исследования, поскольку этот предмет меня всерьез заинтересовал. Возможно, во мне пробудились отцовские гены, отвечающие за тягу ко всему таинственному и непознанному…

– И что? Близок он к разгадке аномалии?

– Не думаю… – многозначительно ухмыльнулась баба Маша. – Не там копает!

– А где надо копать? – с любопытством спросила я.

– Местных колдунов да ведьмочек надо тряхнуть, – жестко ответила бабушка. – Заполонили деревню, как мыши худой амбар. Порчу на людей наводят, сводничеством занимаются, бесовские шабаши в лесу устраивают… Вот тебе и погодные катаклизмы! Смотри, как над левой окраиной молнии полыхают. Аккурат над Ивановым домом! Одно зло притягивается к другому. У простого человека давно бы изба вспыхнула, а Иванов дом стоит себе целехонек. Зло – оно своих не трогает.

Дядя Гена слушал бабушку с вежливой улыбкой, но слегка опущенные уголки губ выдавали его скептический настрой. Бросив в его сторону внимательный взгляд, бабуля внезапно перевела разговор в другую область.

– А как Ольга? – спросила она нас с дядей. – Замуж не собирается?

– Нет, не собирается, – уверенно ответил дядя. – Работает много, некогда о личной жизни думать.

– Жаль, – протянула бабуля. – Женщина она молодая, вполне могла бы найти себе мужа. Бориса с того света не вернуть, дочка, вон, уже невеста, скоро собственную семью заведет… Пора бы Ольге и о себе подумать.

Слова о «собственной семье» побудили меня к очередному взлету фантазии. Мысли воспарили далеко-далеко от обеденного стола, туда, где в огромном зале играла веселая музыка, и кружились в свадебном вальсе жених и невеста. Жених был высок, строен и белокур, а невеста… Да что там говорить – невеста была просто красавицей! Белое платье колыхалось в такт мелодии, фата порхала в кружении стремительного вальса. Многочисленные гости с восхищеньем смотрели на танцующую пару. И лишь одна гостья была грустна, так грустна, что красавице-невесте (то есть мне) было ее немножко жаль. «Я победила, – думала невеста, глядя в голубые глаза жениха. – Я победила, он мой. Ты проиграла, Света!»